«НЕзабытые герои?!» или Гуманитарный добровольческий корпус на защите интересов Отечества

В ближайшем тылу, у самой «ленточки», вблизи линии фронта наших героев - бойцов Специальной военной операции (СВО) страхуют, охраняют, а, по возможности, выхаживают и возвращают к жизни «ангелы-хранители» или по мирскому – «добровольцы Гуманитарного корпуса»…

«Добровольцы ГумКорпуса –

иметь Волю, творить Добро»…

В современной войне побеждает тот, чей боевой арсенал, ратная сила и поддержка тыла представляют собой единый живой организм.

Неразрывный, гармоничный, подвижный.

Сегодня фронт немыслим без мощнейшего тылового обеспечения, а тыл начинается сразу у самой линии фронта.

У «ленточки».

Именно об этой особенности и опасности «работы в тылу» в первую очередь предупреждают тех, кто по зову сердца и души вступает в ряды волонтеров Гуманитарного добровольческого корпуса (ГДК).

И едет на линию соприкосновения.

Среди участников движения еще год назад было более двух тысяч россиян, сотни сибиряков из соседних с нами субъектов РФ, десятки омичей. Сейчас это 3100 добровольцев из 68 регионов Российской Федерации и из 5 стран (Россия, Белоруссия, Япония, Казахстан, Таджикистан), а общая численность АНО "ГДК" по состоянию на первое января 2025 года составила более 5 200 человек.

Среди них и бизнесмен из Омска Олег Рязанцев, для которого работа по линии ГДК в госпиталях Донбасса и Луганска стало вторым духовным рождением.

Из небытия.

Само объединение АНО «Гуманитарный добровольческий корпус» появилось в России сравнительно недавно.

ГДК был зарегистрирован 12 апреля 2019 года в Минюсте России в качестве автономной некоммерческой организации с местом дислокации в Сургуте.

Годом ранее в Москве на форуме «Сообщество» руководство Югры выступило с инициативой «о создании Гуманитарного добровольческого корпуса как инструмента развития народной дипломатии в России и за ее пределами, позволяющего транслировать успешные практики и ценности межкультурного и межнационального взаимодействия».

Если кратко.

Инициатива «полярников» пришлась по душе культурному «Сообществу».

А также куда более прагматичным стратегам и геополитикам. В ходе обсуждения «умы» пришли к пониманию, что «этот инструмент «мягкой силы» позволит решить, как минимум, три задачи:

1.Сформировать комплексный подход к развитию волонтёрства, независимо от того, в какой сфере оно реализуется;

2. Создать надежную инфраструктурную, ресурсную базу российского добровольчества;

3. Ввести единые стандарты отбора, подготовки волонтёров со знанием иностранных, в том числе рабочих языков ООН – английский, испанский, французский – для осуществления собственных гуманитарных миссий, расширения представительства граждан России в уже запущенных международных

проектах».

Кроме того, возможности «Гуманитарного добровольческого корпуса» давали возможность «повысить профессиональную мобильность волонтеров за счёт проведения образовательных и тренировочных сборов».

Инициативу поддержали МИД, Общественная палата России, Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова и другие федеральные и региональные ведомства и общественные организации.

И – «закрутилось».

Основные направления деятельности корпуса были практически обозначены еще в первый год работы.

Они «от зубов отлетают» у моего собеседника Олега Рязанцева – неформального омского представителя ГДК.

- Среди приоритетов я назову консолидацию усилий различных добровольческих организаций для реализации значимых социальных проектов, оказание помощи людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, проведение культурных и гуманитарных акций, в том числе музыкальных и театральных фестивалей, интеллектуальных форумов, спортивных состязаний, исторических реконструкций, туристических слетов, историко-географических экспедиций…

Не считая СВО.

Специальная военная операция высветила из имеющегося у ГДК набора приоритетов и ресурсов такие, которые пришлись ко времени, к месту и преобразили саму ценность добровольческого движения.

Выдвинув свои тылы вплотную к линии фронта, волонтеры ГДК заняли ниши в госпиталях и медсанбатах, стали готовить к мирной жизни освобожденные территории, кормить тех, кто остался без крова и работы, взяли на себя миссию первичной физической и психологической реабилитации демобилизованных по ранению

бойцов СВО.

По сути, это месячный контракт на добровольную работу в условиях приближенных к боевым.

- Денег за это не платят, но тебя полностью берут на соцобеспечение, - поясняет Олег Рязанцев. – Мне выдали несколько комплектов спецодежды, показали объем работы, дали место для отдыха, точнее, для сна, предоставили питание…

Втянулся в коллектив и освоился с обязанностями наш земляк быстро.

Также быстро понял, что занял именно то место, которое долго искал, которое было ему необходимо, чтобы переосмыслить прежний жизненный опыт и заложить важный фундамент.

На будущее.

Между тем, работа оказалась очень сложной. И физически, и практически, и морально.

Если откинуть все нюансы и реверансы, то, в целом, функционал сводился к единовременному исполнению обязанностей грузчика, медбрата, фельдшера, водителя, психолога, сиделки…

Это далеко не полный набор специальностей, которыми нужно было владеть, при необходимости освоить в кратчайшие сроки и продемонстрировать результат.

На практике.

При этом экзаменатором навыков были не абстрактные должностные лица и комиссии, а раненые бойцы, командующий состав, военные врачи.

- Речь шла не об оценке в зачетке или в дипломе, а о жизни наших парней, когда минута промедления могла закончиться трагедией, - голос моего собеседника вдруг стал сухой, слова вылетали отрывисто и четко, как пулеметная очередь.

Одно к одному.

И это не метафора или фигура речи, просто один образ начинает притягивать другой.

Так бывает.

- Порой операции, перевязки, срочные медицинские манипуляции приходилось делать под обстрелом, под вой сирены, оставаясь с хирургами в оперблоке. Было страшно, но я понимал, что это часть моего контракта, который я и другие мои коллеги по ГумКорпусу подписывали, осознавая, что его ценой может быть и

наша жизнь.

Именно здесь между «огнем и полыньей», между «ленточкой» и условным тылом у гражданина Рязанцева вновь появилась тяга к… учебе.

На пятидесятом году жизни!

И это не из той ироничной оперы, что «век живи – век учись», а результат обостренного чувства востребованности, нужности, это ответная реакция организма на сознательное желание души принести пользу Обществу, Государству, тем друзьям и товарищам по вере и по оружию, кто нуждается в твоем присутствии и в твоей

помощи.

Из пояснений Олега Рязанцева я усвоил, что наряду с «ленточкой», иначе говоря, фронтом, местом боевого столкновения с противником, имеется еще «красная зона».

Так называемая.

Это территория недоступна для обычных волонтеров, которые массово сопровождают гуманитарные грузы из провинции, но именно в таких «красных зонах» трудятся и временно дислоцируются добровольцы ГумКорпуса. Такой же «привилегией» от государства и Минобороны обладают представители «Народного фронта».

- Мы, как и они, официально застрахованы, мы также подписываем соответствующее добровольное согласие, мы вместе легитимны для работы в военных госпиталях, с населением на освобожденной территории, в прифронтовых населенных

пунктах…

Именно сотрудники и специалисты ГДК были востребованы военными для участия в разминировании объектов гражданского назначения.

- Никто, конечно, работу сапера нам не поручит, но вот со специальным оборудованием выявить заминированный участок местности, обозначить его соответствующим знаком на карте и установить локацию – с таким заданием наши ребята успешно справлялись…

А еще в обязанности добровольцев из Гуманитарного корпуса входит обеспечение питанием стариков, женщин и детей, лишенных крова, родных, работы и средств к существованию.

Таких много.

Казалось бы, благородная Миссия, но рискованная, значимая и востребованная работа, но опасная.

Между тем, по возвращении из командировки по линии ГДК у человека от существования на грани жизни и смерти остаются только головные боли, бессонные ночи и воспоминания.

Никаких преференций, документов установленного образца или отметок в персональном деле данная добровольческая СВО-миссия не предполагает.

- Нам поясняют, что это был исключительно наш выбор, никто никому ничего не обещал…

Так и есть.

Впрочем, на эту правовую или жизненную коллизию можно ведь взглянуть и иначе.

Как у Министерства обороны, у ГДК имеется свой Устав, своя форма, свои правила и требования. С добровольцем-волонтером заключается контракт, выдается удостоверение установленного образца. С мест дислокации, которые поглубже в тылу или на территории РФ, у каждого «миссионера» имеется свое личное портфолио с фотографиями, с видео, с рукописными благодарностями от бойцов, медиков, а вот официальные письма от военного начальства – это

редкость.

Именно этот момент «разделения» лиц, казалось бы, выполняющих одну работу и одну задачу, напрягает.

И не только добровольца Рязанцева.

К нашему разговору подключается Иван, позывной «Дема», родом он из Нижневартовска, также контрактник ГДК и также видит особый вклад своей организации для достижения целей СВО:

- К нам, лицам, как бы, гражданским, применялись требования военного времени: телефон мы сдавали, пользоваться Интернетом и телефонией было запрещено, геолокация – запрещена, фото и видео – запрещены. Для связи между собой или с подразделениями госпиталя мы использовали военные радиостанции..

Как бойцы.

Иван приводит еще ряд позиций, которые сближают волонтеров ГДК и контрактников Минобороны.

- Транспортировка и эвакуация раненых производилась нами на боевых вертолетах, на бронемашинах, и изредка – на спецавтотранспорте с красными крестами...

- Практически все время приходилось проводить с носилками, руки оттянулись до колен. Конечно, с одной стороны, это прекрасная физическая форма, с другой, это тяжкий психотравмирующий труд…

- Работали мы в режиме 24/7, отрубались лишь от изнеможения, все остальное время – беготня, процедуры, новые вводные,

заботы.

Какое-то время «Дема» трудился на Министерство обороны в составе группы из шести человек.

Выполняли то самое «гуманитарное разминирование» гражданских объектов.

- Нас вывозили на ту или иную территорию, мы ее обследовали с помощью миноискателя. Обнаружив мину, втыкали флажок, подписывали данные геолокации. Следом шли военные…

Это было под Мариуполем, всем участникам «гуманитарного разминирования» обещали корочки участников СВО, но после трех недель работы для нужд Минобороны оставили только двоих волонтеров, остальных вернули в расположение

госпиталя.

Впрочем, режим работы полевого госпиталя «Айдар» и Ростовского малого хирургического ничем не легче страстей на минном поле.

По версии уже знакомого нам Олега Рязанцева.

- Каждый день мы обслуживали по 30-40 раненых… Через наши руки проходили все «ампутанты» – это бойцы с оторванными или ампутированными конечностями. Мы полностью сопровождали операции, подавали инструмент, промывали раны, бинтовали, зашивали, делали уколы, ставили капельницы, подносили утки, меняли памперсы, подмывали, брили…

За первую месячную командировку коммерсант из Омска освоил профессии парикмахера-универсала, массажиста и медбрата, благо с последним повезло – еще по юности окончил

медколледж.

Тяжелый нервный труд после трех командировок в «красную зону» дает о себе знать.

- Глядя на происходящее со стороны, я ощущаю себя эдаким «забытым героем». Находились с военными медиками «в одном окопе», стояли за одним операционным столом, помогали, спасали, выхаживали одних и тех же ребят, но одним все государственное внимание, льготы, преференции, а таким как я –…даже показать супруге или ребенку нечего…

Кстати сказать, кроме отсутствующего статуса у волонтеров из ГДК нет и денежного довольствия.

Совсем.

С одной стороны, юридическая чистота сделки не вызывает сомнений.

Каждый знал, на что идет, подписывая контракт. Другое дело как сложившуюся ситуацию расценит общественное мнение, что скажут своим коллегам заинтересованные лица – медики, бойцы СВО, госчиновники, военные?!

Может, и есть резон пересмотреть аскетические условия для волонтеров Гуманитарного добровольческого корпуса, участников «гуманитарного минирования», прикомандированных к ленточке сотрудников предприятий ВПК?!

Поощрить…

Выше я упомянул еще одну категорию лиц, тесно причастных к СВО.

По-своему они незаменимы.

В частности, это бригады техников и инженеров Омсктрансмаша, которые на постоянной основе находятся у «ленточки» и, попеременно меняя друг друга, обеспечивают обкатку омской военной техники, производят ее гарантийный и текущий ремонт, замену деталей и узлов стальных машин. Практически на передовой.

Люди трудятся не за зарплату, которая не сильно-то отличается от тыловой, но при этом рискуют жизнью и здоровьем каждый день.

Это факт.

С моими мыслями «о сатисфакции от лица государства невидимых героев» согласна еще одна омичка - Нина Скокова.

Она в составе миссии ГДК также побывала в «красной зоне». Две недели Нина и Олег трудились в одном госпитале, бок о бок.

- Я знала своего напарника еще до поездки на новые территории. Мне видится, что случайных людей ни на линии соприкосновения, ни в Народном фронте, ни в Гуманитарном добровольческом корпусе нет – все люди убежденные, идейные, одним словом, патриоты своей Родины!

Нина Скокова вспоминает, что с началом СВО тот же Олег Рязанцев, как и она, участвовал в сборе и отправке на фронт продуктов питания, медикаментов, блиндажных свечей, оборудования и техники – причастность к судьбе и истории своей страны это

навсегда.

Ответит ли государство своим гражданам-патриотам малой толикой взаимности?!

Вопрос.

Видимо, к месту будет сказано, но для начала нужно громко и от души поблагодарить ДГК за тот неоценимый вклад в наше общее дело, который уже сделан, который делается и который еще будет сделан.

Так держать!

Но кроме справедливых слов и широких жестов власти моли бы отметить добровольчество как широкое общественное движение и конкретных его участников, руководителей, идеологов ДГК государственными знаками уважения и признательности, хотя бы на местом, локальном

уровне.

Нет заработной платы, нет материальных привилегий и стимулов, нет льгот и преференций, тогда можно социальный и общественно полезный труд отметить морально.

Хотя бы специальным знаком отличия. К примеру, «Защитник Отечества – волонтер».

А можно и выйти с законодательной инициативой выше – в столицу, чтобы достойные граждане моей страны, внесшие посильный вклад в обеспечение обороноспособности России, в защиту интересов и суверенитета Родины были приравнены к участникам Специальной военной

операции.

Таковых при всем размахе полномочий и функций волонтерского движения не так и много.

В масштабах страны – несколько тысяч.

Не более.

Справедливо это будет?! Думаю, что «да». Возможно это, с точки зрения, социума и общества? Пусть решат сами граждане, вопрос вполне уместно подлежит дискуссии, обсуждению, полемике.

Без купюр.

И государство должно внять тем чувствам, которые идут от души, от сердца.

Не такой и большой этот контингент в масштабах страны, но слишком много важного и полезного уже сделали участники ГДК.

И еще сделают.

Жизнь длинная штука, врагов и недоброжелателей у России и у Русского мира, к сожалению, достаточно, поэтому разбрасываться своим гуманитарным и человеческим фондом не резон.

России всегда, во все времена и эпохи, нужны были люди с умелыми руками, со светлыми и позитивными мыслями, которые в интересах государства и по своей Воле творят Добро.

Всему миру.

(продолжение следует)

Беседовал и размышлял

Александр Грасс,

независимый журналист

специально для сайта Омский правовой портал на www.omsk-pravo.ru

г.Омск – г.Самара – г.Ростов-на-Дону