В деле «омской ОПГ» главного потерпевшего подводят под статьи УК «о ложном доносе» и «лжесвидетельстве»

На громком судебном процессе всем приходится не легко: судье Андрею Гужинову опять заявили отвод, у «лидера ОПГ» Зазы Саджая прихватило сердце, а главного потерпевшего Владимира Дюкова адвокаты защиты упорно подводят под уголовное наказание по статьям 306 и 307 УК РФ…

В самом начале процесса адвокат Ирина Юккерс уведомила судью Андрея Гужинова «о наличии у защитников общего заявления». Служитель Фемиды, видимо, сообразив в чем вопрос, попытался было сдвинуть данное процессуальное действо на неопределенно поздний срок, но, получив решительный отпор, согласился заслушать адвокатов. Миссию изложить коллегиальное творение по уже сложившейся традиции взял на себя адвокат Евгений Забуга.

Отвод неотводимому

Защита вновь потребовала отвода судьи Андрея Гужинова.

По дружному мнению адвокатов, служитель Фемиды упорно продолжает «гнуть» линию обвинения, нарушая тем самым основополагающие принципы судопроизводства: равноправие сторон, состязательность, право на защиту. Свои доводы защитники подкрепили конкретными примерами. Так, судья не дал возможность огласить в судебном процессе первичное объяснение главного потерпевшего Владимира Дюкова, в котором изложена иная версия событий, позднее положенных в основу обвинения. Это, по мнению профессиональных юристов, противоречит сути и духу статьи 74 УПК РФ, где в качестве процессуальных документов, кроме перечисленных,  называются «и иные».

Далее председательствующий отказал защите в использовании системы автоматизированного аудио и видео фиксирования судебных заседаний «Фемида», хотя протоколы предыдущих судодней исполнены секретарями крайне небрежно. В своих заявлениях об имеющихся замечаниях адвокатам приходится, по сути, переписывать протоколы заново. Как отметил господин Забуга, «искажение протоколов наблюдается только в интересах стороны обвинения».

От себя добавлю, что не редко судья прямо подсказывает потерпевшему Дюкову спрятаться от неудобных вопросов за «статью 51 Конституции РФ», что также может рассматриваться как одна из форм заинтересованности.

Впрочем, кратко посовещавшись в своем кабинете, судья Андрей Гужинов вновь отклонил ходатайство защиты, пояснив, что «ни один из изложенных доводов не базируется на основаниях для отвода, отраженных в статье 61 УПК РФ». Той же позиции придерживаются и гособвинитель прокурор Ольга Сухомлинова, и главный «потерпевший» от «ОПГ» Владимир Дюков.

Защита, обвиняемые и многочисленные родственники остались явно не довольны промежуточным вердиктом. Впрочем, накануне в адрес председателя Верховного суда РФ Вячеслава Лебедева родственники всех обвиняемых и примкнувшая к ним правозащитница Ирина Зайцева уже  отбили вторую телеграмму с подробным изложением всех процессуальных нарушений, имеющих место быть, по их мнению.

О «заднем уме» и «сумке с деньгами»

Далее перешли к опросу главного потерпевшего Владимира Дюкова. Прибывший в зал судебного заседания под конвоем, как лицо, осужденное к реальному сроку наказания, тот вновь попросил его «не снимать на фото и видео». Причин своей внезапно возникшей фобии к своему собственному изображению в тюремной робе гражданин не указал, но и его мнения оказалось для судьи достаточным основанием, чтобы запретить фото и видео фиксацию процесса.

В свободном рассказе фигурант поведал о втором из семи эпизодов, якобы, совершенных в отношении него преступлений. На этот раз у него, по словам потерпевшего, Заза Саджая лично отнял из сумки сто с лишним тысяч рублей. А дело было так.

Заложенный ранее в ломбард легковой автомобиль Дюкова нуждался в выкупе. С этой благородной целью последний взял автомобиль своего «друга Ложкина» (рефрижератор «Изуцу»), переоформил в один день на себя и заложил в тот же день в ломбард, где-то на Левом берегу. До этого он прозванивал ряд ломбардов с предложением взять «Изуцу», но безрезультатно. Один из звонком угодил в ломбард, где на стоянке уже находилась его машина «Хонда» с американским флагом во весь капот. Об этом свидетель поведал как-то бегло и скомкано. Я внимания не обратил, но адвокаты, было заметно, встрепенулись.

Сдав очередную машину в ломбард Дюков из полученных за «Изуцу» 350-ти тысяч рублей 220 отдал на выкуп своей легковушки, а остальные «сто с лишним» положил в свою сумку.

- Когда я уже сидел в своей «Хонде» с открытым капотом и включенным двигателем ко мне в салон неожиданно подсел Заза Саджая и стал упрекать в том, что я как-будто бы «ищу от него защиту». Я сказал, что это не так. Что он ошибается.

После этого вдвоем они поехали, как выразился Дюков, по просьбе Зазы, в придорожное кафе на ул. 4-ая Поселковая. Там, сидя безвылазно в своей машине два часа, потерпевшего показывали каким-то незнакомым людям. А те, внимательно его разглядев, говорили, «что это не он». Никого из знакомых, из других подсудимых за все это время он не приметил.

Затем его попросили пересесть в Мерседес и повезли в неизвестном направлении. Автомобиль притормозил где-то в районе ПАТП №7 на улице Нефтезаводская. Здесь машина пристроилась в карман, вскоре к ней сбоку пришвартовался еще один «мерс», за рулем которого был Заза. Перекинувшись парой фраз со вторым водителем (а это, по версии Дюкова, был, наконец-то, объявившийся в уголовном деле Станислав Ева), лидер ОПГ потребовал досмотреть Дюкова. У того обнаружилась сумочка. Ева взял ее и передал через окно Зазе.

- А что при этом говорил Ева? Вам угрожали – поинтересовалась подробностями прокурор Сухомлинова.

- Все жесты, все взгляды были направлены в мою сторону как угрозы, - как-то обтекаемо, туманно и витиевато выразился Дюков. Явно в расчете, что секретарь допишет правильно, а судья и гособвинение домыслят в его пользу. Посчитав, что ответил, свидетель вернулся к эпизоду про Зазу с его сумкой:

- Тот открыл сумку, и я понял, что он увидел там деньги. Его лицо стало довольное. Он заулыбался, - в душещипательных подробностях поведал о своих злоключениях приконвоированный свидетель.

Дальнейшее развитие событий далось Дюкову как по писаному: деньги перекочевали к Зазе, его отвезли где-то в район стоянки его «Хонды» и без лишних слов отпустили на все четыре стороны.

Вот такой очередной странный эпизод с потерей ста двадцати с лишним тысяч рублей поведал всем присутствующим «потерпевший». Уже понимая задним умом, что рассказ получился не совсем убедительный, а точнее совершенно не таковым, Дюков в финале решил ему добавить правдоподобия:

- Через некоторое время я подумал и сделал для себя этот вывод: я наткнулся в ломбарде на товарища Зазы. Поэтому все это и случилось.

Кручу-верчу, запутать хочу!

Адвокаты, видимо, раззадоренные упорством судьи Гужинова, который никак не соглашается добровольно покинуть процесс, набросились на «бедного Дюкова». Тот и так в свободном рассказе наговорил лишнего, а теперь его еще и заставляют расшифровывать и комментировать все эти ранее озвученные несуразности.

Во-первых, адвокаты подловили Дюкова на том, что он якобы случайно попал с предложением заложить рефрижератор «Исузу» в тот же ломбард, где хранился его первый автомобиль. Тот и сам немногим ранее почувствовал, что дал лишку и, видимо, поэтому последней фразой так зримо попытался сгладить пробел, но не получилось! Дюков прекрасно знал, и где стоит его авто, и что «владелец ломбарда в сговоре с Зазой» – именно в этом он двумя неделями ранее убеждал суд, рассказывая о первом криминальном эпизоде в отношении себя. Еще в бане с пакетом на голове потерпевший отчетливо слышал, как Заза договаривается по телефону с владельцем ломбарда о возможности по быстрому заложить его «Хонду». Одним словом, где-то свидетель говорит не правду. Или там или здесь. А, по мнению адвокатов и обвиняемых, так везде! Сплошная ложь.

Во-вторых, столь щепетильный в деталях Дюков на этот раз буквально выпал из действительности. Что это? Рассказ «про сумку» придумывал другой состав сотрудников следственных органов? Или нужен был конкретный эпизод «про Зазу» в заглавной роли? Другого объяснения фразам типа «Они брали вопросы из воздуха», «Я никого знакомого за два часа ожидания не заметил» лично я найти не могу. Правильно возмущались родственники и защитники, после 52-х ударов по голове, будучи по всем правилам физики и физиологии в состоянии гроги, в эпизоде «про баню» Дюков помнит все в мельчайших нюансах – количество авто, их модели и цвет, кто в какую машину сел и даже на какое место, а здесь -  «не помню», «не знаю», «не видел». Такого не бывает! – как один подытожили хоть и профессионально заинтересованные, но все же не лишенные здравого смысла юристы.

В-третьих, адвокаты камня на камне не оставили от появившегося в материалах дела рефрижераторе «Изуцу». Действительно, в ходе перекрестного допроса с пристрастием, на повышенных тонах («Да, что это, в конце-то концов!? Потерпевший давал суду подписку, что будет отвечать на вопросы!», – перешла уже на эмоции адвокат Юккерс), но удалось выяснить, что автомобиль рыночной стоимостью от 700 тысяч рублей до 1,5 млн. достался Дюкову от неизвестного хозяина буквально на халяву. По словам свидетеля, он, дескать, нашел на территории завода «Гидропривод» брошенный, разграбленный автомобиль. Восстановил его и оформил на себя. Никаких денег он никому за это не платил!

- Вы его покупали? – допытывался один из адвокатов. – Нет! – был ответ. – Вам его подарили? – Нет! – Он Вам достался по наследству? – Нет! – Уважаемый суд, такое разве бывает?!, - попытался апеллировать к Фемиде и логике адвокат Нестеренко, но судья Гужинов и здесь изящно пришел на помощь терпящему бедствие Дюкову: «Можно и так приобрести, как находку», - вклинил он свой неоспариваемый по статусу аргумент. "Да, и вообще, настолько ли важно с юридической точки зрения откуда взялся рефрижератор?!" - удивил своим безразличием к возможному криминалу служитель Фемиды. «Тогда вообще не понятно, зачем потерпевший начал свой рассказ с того, что он взял машину у своего «друга Ложкина»?! Если это его авто, он сам им владел, и имел право распоряжаться?» - продолжал недоумевать адвокат. - «Нас за кого здесь держат?!» - возмутилась защита. «Вы пытались задать вопросы, он попытался ответить» – буднично резюмировал очередной всплеск эмоций судья Гужинов.

Лично для себя я отметил один показательный момент. Когда речь зашла о том, что специальное оборудование рефрижератора нуждается в специальных познаниях для его ремонта, Дюков как на духу пояснил, что «холодильное оборудование автомобиля находилось на... гарантии». Блин, вот почему мне не попадается где-нибудь брошенный рефрижератор за миллион, да еще на гарантии!?

Кстати, судье Гужинову, а может и адвокатам на заметку -  именно пару лет назад в Омске происходила серьезная афера, где в качестве незаконно изъятого имущества проходила именно партия «рефрижераторов». Не один ли это из тех автомобилей? И не выведен ли он из-под чьих-то законных претензий на владение по причине того, что «проходит по громкому уголовному делу»?! Я уже ничему не удивлюсь…

Провал резидента…

А окончательно и бесповоротно разоблачила практически сказочное повествование Дюкова неугомонная адвокат Ирина Юккерс.

- Владимир Викторович, поясните мне, Вы, как утверждаете, совершенно случайно позвонили в ломбард, где находилась в тот момент Ваша «Хонда» и даже не догадывались о таком совпадении. Опять же с Ваших слов, Вам там в залоге на рефрижератор отказали. Так?! – Да, так оно и было, - уверенно начал Дюков. – Тогда просветите меня и всех здесь присутствующих, зачем Вы стали рассказывать отказавшему Вам незнакомому человеку на том конце провода про свой приметный автомобиль и  про то, что он находится в ломбарде, если Вы не знали, что это «тот самый ломбард»?

Дюков пыхтел минуту. Начинал, было, говорить, но останавливался. Мыслей, видать, на коварный вопрос было «ноль». Даже по выражению спины было заметно, что свидетель буквально умоляет о поддержке со стороны своих завсегдашних помощников – прокурора и судьи. Но судья Андрей Гужинов на этот раз лишь внимательно впился глазами в растерявшегося Дюкова, гособвинитель Ольга Сухомлинова также с неподдельным интересов созерцала немую сцену в стиле гоголевского «Ревизора».

- Тяжелый вопрос Вы ему задали! – прозвучала реплика из зала и на волне позитивных эмоций и смеха Дюков, вроде как, пережил свой очередной "провал".

Также не нашелся, что ответить, потерпевший и на ряд других вопросов. – Как Вы думаете, зачем Вас возили на Нефтезаводскую? – Сколько точно денег было в сумке? – Какие конкретно вопросы задавали Вам знакомые и не знакомые лица? – Где Вас высадили после того, как отняли деньги? – Каким образом с Вами люди расплачивались за сантехнические работы?

Везде сплошные нечленораздельные фразы, упования на слабость памяти и значительные временные паузы, точнее - провалы. И уже не издевательством звучит вопрос адвоката Евгения Забуги: "А Вы уверены, что на стоянке к Вам в машину сел именно Заза Саджая?!". В этом судебном процессе и с такими "потерпевшими" всякое может быть. Я даже не удивлюсь, если "лидер ОПГ" именно в данный период времени находился достоверно "в другом месте".

«Не верю!»

Честно говоря, что на самом деле происходило и происходило ли вообще, так и осталось «за кадром» здравого смысла и понимания. Я даже на бытовом уровне не могу обосновать поведение потерпевшего Дюкова. Сам позвонил в ломбард, где стоит его, как он сам выразился,  буквально украденный, выбитый с угрозой для жизни автомобиль. Абсолютно не соблюдая меры безопасности и предосторожности, вполне необходимые в данных условиях, сам предупредил, что скоро приедет за ним. С деньгами! С умыслом приехал с родственником - "я догадывался что так будет" - !, выкупил авто, не торопясь копошился вокруг него, как будто дожидался Зазу, почему-то дождавшись очевидного, с его точки зрения, развития событий тут же отпустил племянника – вполне взрослого мужчину, не позвонил ни в полицию, просто бы отказался выполнять требования «обидчика», тем более пребывающего в единственном лице. Ну, не складывается картина «преступления» ни с объективной стороны, ни с субъективной.

«Не верю!» - как бы сказал Станиславский. На процессе про «страшную омскую ОПГ» великому режиссеру, наверное, пришлось бы это повторять безумное количество раз. Только открыл рот потерпевший Дюков и сразу: «Не верю!».

Страстной накал

Даже мне, как слушателю, а, может быть, именно по этой причине, заметно, что эмоционально не здоровая атмосфера в зале и в судебном процессе сгущается стремительными темпами. На этот раз плещущий через край накал страстей начался с отвода судье Андрею Гужинову, прилично задел с головой «потерпевшего» Дюкова, а под финал завершился сердечным приступом главного обвиняемого Зазы Саджая. Мужчине стало неожиданно трудно дышать, пальцы рук посинели, а носогубная часть лица наоборот приобрела нездорово белый оттенок. Единственный, кто обратил внимание на состояние Саджая, стала его мать Лали Хвичия, медик по образованию.

Уже на фоне изрядно поникшего «лидера ОПГ», попросившего тихим голосом «глоток свежего воздуха», судья Гужинов еще пытался продолжить судебное заседание! Распорядившись, правда, «пошире открыть окна и двери». Лишь после того, как родственники с боем стали продираться через кордоны оцепления и конвой к решетке, требуя для Зазы «хотя бы стакана воды и таблетку», процесс был экстренно прерван.

Значительно позже, не дождавшись никакой реакции от официальных служб, правозащитница Ирина Зайцева вызвала бригаду «скорой помощи». Прибывшие в здание суда медики произвели с пациентом стандартный для «сердечника» набор манипуляций. Впрочем, госпитализировать Зазу Саджая не дали. В это время в коридоре одна из сотрудниц суда отпаивала госпожу Хвичия, с которой случилась самая настоящая истерика. Как пояснила женщина, «от равнодушия людей в погонах и мантии».

О нынешнем состоянии здоровья «лидера омской ОПГ» никакой информации у родственников нет. Единственное, что позже могла по телефону в слезах сообщить мне мать подсудимого, сына должны были перевести  в больницу еще несколько дней назад, но ушедший в отпуск офицер УФСИН, видимо, забыл передать дела и документы заместителю.

- У меня такое ощущение, что делается все возможное, чтобы парень не дожил до приговора. Я им здесь не даю спуску, а они там давят на меня через здоровье моего сына.

Старо, как мир: по самому больному…

P.S.

Как стало известно из осведомленных источников, ситуация последнего судебного заседания стала поводом для консультаций судьи и адвокатов защиты. Скорее всего, день рассмотрения дела омской ОПГ перенесут, а время начала процесса сдвинут на вторую половину дня. Потому как судья Гужинов, ознакомившись с врачебными документами и диагнозами Зазы Саджая, не стал на себя брать смелость идти вразрез с рядом принципиальных медицинских рекомендаций.

Александр Грасс